Бесславные ублюдки
✡
Спасибо Мэтью за анализ первой части Ублюдков. В оригинале автор вдается в технические подробности операторской работы, в своей адаптации я от этого ушел, потому что меня больше интересуют вопросы режиссуры и постановки.
Мне казалось, что Квентин Тарантино никогда не был «операторским» режиссером. Его фильмы были реалистичны, без лоска, как будто он специально не хотел снимать красиво – и я был удивлен цветом и постановкой фильма Бесславные Ублюдки. С оператором Робертом Ричардсоном они уже сняли две части Убить Билла, но именно с Бесславных ублюдков фильмы Тарантино стали эстетскими, он нашел в этом новую иронию для своего стиля.
Ричардсон также снимал Остров Проклятых для Мартина Скорсезе. У Ублюдков и у Острова есть много схожего в постановке. Роберт создает постановочную театральность: во-первых, он любит заливать сверху светом объекты в кадре, выделяя их, как на сцене. А во-вторых, снимая актеров на хромакее, создавать ощущение картонности фона.
Разница только в том, что, в отличие от циничных Ублюдков, в Острове этими приемами подчеркивается ощущения галлюцинаций и паранойи.
Кстати, в Джанго Освобожденном, следующем после Ублюдков, можно проследить похожий стиль освещения:
Первый раз Ублюдков я смотрел в день премьеры, а второй — совсем недавно, но сцены, диалоги, персонажи и манера постановки кадра запомнились, как будто смотрел фильм совсем недавно, он стал культовым сразу после просмотра. Диалоги настолько яркие, что даже в переводе звучат эпично.
Темп и напряженность первой главы, которую выстроил Тарантино, совершенны. Отличный кастинг с Дени Меноше и, конечно, Кристофом Вальцем, вложили очень многое в повествование. Отдельно стоит отметить диалоги и музыку Тарантино. Композиция кадров напоминает классическую живопись: баланс, глубина и внимание к деталям. Камера не движется, если это не помогает истории. Давайте посмотрим, как это работает в фильме:
Низкое положение солнца подчеркивает текстуру травы и выделяет объекты, делая их объемными. Отсутствие предметов на переднем плане➁ позволяет герою сравниться по росту с травинкой, наличие крупных➃ объектов [дом, дерево] в кадре делают персонажа более хрупким. Холмы➂ на заднем плане играют важную роль для глубины кадра.
Идеальный уголок Франции, сиджишные коровы, как в рекламе молока, напоминают картонные декорации из Острова Проклятых. Разница только в том, что в Ублюдках эта красота работает на контрасте с ужасом происходящего.
Размещенная подобным образом простыня➀ скрывает приближение солдат. Одежда шоколадно-коричневого оттенка➁ контрастирует с белым, временно отвлекая нас от заднего плана и от того, что сейчас должно произойти. Наличие в кадре бытовых вещей➃ , например, корзины➂ , помогает сбалансировать композицию.
Отодвигая простыню➀ , героиня открывает горизонт. Фигуры солдат вдали говорят о том, сколько времени осталось до их прибытия. S-образная форма дороги➁ , повторяющаяся на полях, направляет наш взгляд на приближающихся персонажей. Поля на горизонте в воздушной перспективе➂ усиливают глубину кадра и расширяют пространство.
Цвета одежды девушки➀ повторяют холодный оттенок камней и бордовый цвет плюща. Обратите внимание на небо➁ : в отличие от предыдущего кадра, оно не голубое, а молочное – так создается цветовой контраст. Композиция и расположение камеры направлены на создание объема.
Контраст силуэтов➀ подчеркивает разницу в размерах фигур актеров. Садящееся солнце рождает длинные драматичные тени➁ , жестко освещая лицо актера и подчеркивая текстуру травы еще сильнее.
Интересно, как перед нами предстает персонаж Дени Меноше: простой деревенский мужик, рубящий топором старый пень. Но так ли он прост в действительности?
Он знает, что скоро должны приехать немцы, поэтому, когда фашисты появляются на горизонте, персонаж обливает рубаху и лицо водой. Благодаря этому на допросе не видно, что он потеет. Интересно, как одна сценарная деталь влияет на живописность происходящего.
Доминирование построено на контрастах. Вальц проявляет дружелюбие, протягивая руку➀ , в то время как деревенщина держит руки в карманах➁ , как будто что-то скрывая. Фон углубляет эти характеры: живописная область соотносится с персонажем Дени Меноше, а область тени➂ , куда немец приглашает деревенщину, соответствует персонажу Вальца. Посмотрите на рост и расположение персонажей: Ганс Ланда и так ниже ЛаПадита, а ракурс и холм на заднем плане➃ еще сильнее визуально его уменьшают.
Члены семьи своим расположением образуют треугольник➀ , который нарушает своим присутствием Ганс Ланда. Треугольная композиция повторяется➁ , связывая передний план и фон: Ланда, солдат и ЛаПадита.
В кадре нет ничего отвлекающего. Все ключевые символы поданы гармонично: живописная мокрая рубашка героя➀ , крест над дверью➁ , солдаты на заднем плане➂ . Влажная кожа героя➃ не только рассказывает историю, она также добавляет объем и дополнительные оттенки кадру.
Обратите внимание на цвета: выдержан баланс теплых и холодных оттенков. Корзина и предметы на полках, жилет дочери справа, цвет кожи➀ . Плащ немца➁ , камин, одежда дочери слева, тарелки на полках. Отсутствие объектов за спиной Вальца позволяет сосредоточить наше внимание только на лице и руке героя➂ .
Освещение, постановка, кадрирование, цвет, сценография, и особенно палитра цветокора играют на контрасте с происходящим. От сцены к сцене существуют различные вкрапления цвета тут и там. Обратите внимание: в сцене доминируют теплые тени и холодный свет, хотя обычно все наоборот.
Стакан и свет вокруг него➀ отвлекают от происходящего, забирая все внимание на себя. Темный камин➁ , закопченный вокруг головы Вальца, выделяет персонажа, подчеркивая его настоящую суть.
Страницы нежных оттенков ➀ контрастируют с тем, что на них написано. Посмотрите на тяжелую по фактуре чугунную печку➁ и холодного цвета плащ Вальца: левая часть кадра — его территория. Теплая правая➂ — территория ЛаПадита.
Наглядный пример того, как важен контраст. Задний план➀ не пустует, но и не привлекает к себе внимания. Первое, на что падает взгляд — свет, затем замечаем детали. Другой особенностью кадра является цветовое решение: красные, оранжевые и коричневые оттенки дерева, кожи➁ контрастны голубому и зеленому цветам.
Ключевой поворот в сцене. Вальц сидит слева, ЛаПадит — справа. Камера медленно разворачивается на 180 градусов, меняя персонажей местами. Традиционно объекты справа рассматриваются как позитивные — мы читаем слева направо, нам больше симпатичны объекты справа.
Дыры от пуль слишком эстетские, чтобы быть реальными. Благодаря таким деталям Тарантино создает баланс между ужасом происходящего и визуальным рядом.
Широкоугольная линза и ракурс сверху превращают Вальца в великана в маленьком доме.
Любимый Тарантино ракурс снизу, символизирующий превосходство. У Когонады есть монтаж на эту тему.
Доминирование негативного пространства➀ и живой фон➁ создают впечатление, что девушка вырвалась из ада. Разница в размерах фигур актеров➂ подчеркивает дистанцию между ними. Обратите внимание: немец остается в тени➃ частью замкнутого пространства, в то время как девушка оказывается на свободе.
Посмотрите, как тщательно подобран костюм➀ нациста: кожаная куртка оттенка синей стали➁ контрастирует с оттенком кожи. Поза героя➁ в кадре нетипична: он стоит не в анфас, одно его плечо немного заведено назад, что усиливает глубину композиции. Отсутствие деталей на заднем плане➂ позволяет целиком сосредоточить наше внимание на герое. Такие мелкие, и, на первый взгляд, ничего не значащие детали придают кадру совершенно новый вид.
Интересно, что абсолютные черная и белая точки отсутствует в кадрах, а сцены на улице имеют более низкую точку белого, чем в интерьерах.
Линия глаз героя Вальца находится четко на одном уровне с головой главной героини, что при смене кадра является важным фактором, фокусирующим наш взгляд на нужном.
Экспозиция Аль Дарейна. Комичность персонажа уравновешивается шрамом➀ на шее. Главарь ублюдков➁ выделяется на фоне темной двери благодаря тоновому контрасту.
Экспозиция новобранцев. Теплая гамма: приятный горчичный цвет перчаток➀ , идеально перекликающийся с опавшей листвой и позолоченными значками Питта; несколько элементов красного цвета➁ .
Подобно отряду Робина Гуда ублюдки прячутся в лесу. Жухлые опавшие листья усиливают впечатление от вида убитых ими немцев. Арки напоминают крысьи норы, о которых Вальц говорил в предыдущей главе.
Порадовали шрифты в титрах и экспозиция Хьюго Штиглитца.
Тюрьма похожа на бывший погреб для хранения вина – настолько она чистая и приятная. Все тот же контраст: cвет холодный, тени теплые.
Вальц угощает Шошанну штруделем (исконно немецким блюдом), сам не доедает, тушит о него окурок. Интересно, как эта сцена перекликается с финальной, где Ланда предает своих. В сущности, ему все равно, на чьей стороне воевать, главное, упиваться собственным величием.
Ганс Ланда — персонаж вообще очень интересный. Он — самый гадкий в фильме, и он наслаждается этим. У героя Вальца хорошее чувство юмора, он не вызывает негативных эмоций. Если ублюдки напоминают отряд Робина Гуда, то Ланда — Шерлока Холмса. Эгоцентричную нацистскую версию Холмса.
Источник света в кадре всего один, но обратите внимание на то, как по-разному он работает: сверху льется холодный свет, но, отражаясь от стола➀ , он меняется на теплый. Тот же теплый свет падает на стену,➂ создавая, с одной стороны, мягкую, с другой — резкую фактуру➃ . Благодаря такому освещению сначала наше внимание притягивает стол, и лишь потом мы замечаем скрывшегося в тени немца➁ .
Черный китель и красная повязка➀ на руке обличают главного злодея сцены. Остальные немцы выглядят безобидно по сравнению с ним. Хотя помещение погреба небольшое, благодаря ракурсу➁ и свету➂ создается ощущение того, что немец выходит из темноты на свет.
После бойни девушку относят не в госпиталь, а в ветеринарную клинику. Лай и возня собак➀ на заднем плане усиливают напряжение сцены. Линии коробок➁ концентрируют внимание на Питте. Посмотрите, как искажена линия горизонта➂ в кадре: девушка лежит, в то время как фон и остальные герои наклонены, — весь этот хаос подчеркивает ее боль.
Идеальные, похожие на мультипликационные, отверстия от пуль. Вишневый цвет крови добавляет в кадр живописность.
Фактура стен, свитера и даже прически помощника Шошанны напоминают фактуру зернистой черно-белой пленки.
Благодаря отражению девушка принадлежит сразу двум планам. Передний пустой план — размышления, задний детализированный — действие. Цвет платья сочетается с нацистским флагом, указывая направление мысли.
Вуаль на шляпке создает двойственное впечатление: с одной стороны, подчеркивает красоту героини, с другой — придает воинственность, вызывая ассоциацию с кольчугой.
Символично, что в предфинальной сцене персонаж Вальца наливает вино, от которого отказался в первой сцене.
Палитра финальной сцены выдержана в сдержанных и приятных холодных оттенках.
❖
Большие Идеи портят кино. В кино самое главное — сделать хорошее кино. И если в процессе работы тебе в голову придет идея, — это отлично. Но это не должна быть Большая Идея, это должна быть маленькая идея, из которой каждый вынесет что-то свое. Если ты снимаешь кино о том, что война — это плохо, то зачем тогда вообще делать кино? Если это — все, что ты хочешь сказать, — скажи это. Всего два слова: война — это плохо. То есть всего три слова. Хотя два слова будет еще лучше: война — плохо.
Своим фильмом Тарантино перечеркивает целую веху в истории кинематографа. Многочисленные исторические фильмы представляли нацистов как зло мирового масштаба. Факт того, что тело Гитлера нашли после совершения им самоубийства, породил некое неудовлетворение.
В случае с Ублюдками можно говорить о терапевтической силе кино: изуродованное выстрелами тело Гитлера и взрыв кинотеатра делают реальным то, чему не довелось случиться в жизни. Своим решением переписать историю Тарантино позволяет случиться катарсису. Кто сказал, что слепая приверженность истории ценится больше, чем отход от нее? И почему бы вымышленному Гитлеру не умереть, взорвавшись в вымышленном кинотеатре?
